Признания новобрачного - Страница 57

— В этом нет необходимости, — сообщила она.

— Знаю, — усмехнулся Гриффин, — но мне нравится наш разговор. К тому же это наша первая брачная ночь, ты не забыла? Ты могла бы, по крайней мере, поговорить со мной.

Она с подозрением уставилась на мужа, но он поднял руки ладонями вперед.

— Никаких трюков, обещаю.

Джастин пожала плечами, поверив ему на слово. В конце концов, никакого вреда не будет. Она не имела намерения отдаваться ему. Во всяком случае, не этой ночью.

Крамольная мысль настолько поразила Джастин, что она споткнулась. Это еще откуда?

Она поспешила за ширму и принялась выпутываться из платья. Ей потребовалось сделать над собой огромное усилие, чтобы не обращать внимания на собственное возбуждение и на острое ощущение присутствия по другую сторону ширмы мужчины, имевшего репутацию главного лондонского распутника.

И этот мужчина теперь был ее мужем.

Избавившись от корсета, Джастин напомнила себе, что по отношению к ней он всегда вел себя безупречно и после ее появления в доме не сделал ничего, оправдывавшего его репутацию. Как раз наоборот. Да, ему нравилось говорить возмутительные вещи, и еще он поцеловал ее. И была ночная встреча в кухне. Но он не сделал ни одной серьезной попытки ее соблазнить и постоянно защищал ее, как, очевидно, защищал всех женщин, находившихся под его опекой. Она не могла не признать, что мужчина вел себя сдержанно и дисциплинированно.

Аккуратно складывая платье на сундучок, поставленный за ширмой, Джастин неохотно подумала, что репутация Гриффина могла быть преувеличена, и вероятность этого весьма высока. Но почему тогда он не сделал ничего, чтобы развеять слухи о себе, позволяя всем думать о нем самое плохое? Вопрос был интересным, но у Джастин не хватило сил, чтобы обдумать его, — слишком хотелось спать.

— Ты уверена, что не нуждаешься в помощи? — громко спросил Гриффин из-за ширмы.

— Определенно нет, — воскликнула Джастин и стала поспешно избавляться от остатков одежды. — Я отлично справляюсь.

— Не торопись. Пока я жду, ты могла бы рассказать о своей семье.

Прижав к груди ночную рубашку, девушка осторожно выглянула из-за ширмы. Гриффин неторопливо бродил по комнате, разглядывая ее жалкие пожитки. Он погладил мягкую шаль, которую она оставила на спинке кресла, взял книгу с прикроватного столика и прочитал название. В его действиях было чувство собственника и странная интимность, от которой у Джастин перехватило дыхание.

Она снова спряталась за ширму.

— Что ты хочешь знать?

— Ты всегда жила в Лондоне?

— В основном. Но мы с братом часто проводили лето в деревне в поместье дедушки, особенно если папа был в отъезде.

Джастин улыбнулась, вспомнив, как там было весело. С самого начала она легко нашла общий язык с кузенами, особенно с мальчиками. Они часами гуляли по лесу, учились ездить верхом.

— Мне там очень нравилось, и я всегда плакала, когда приходилось возвращаться в Лондон.

— Несмотря на исключительно правильного, неуклонно придерживающегося приличий деда? Ты же говорила о его неодобрительном отношении к окружающим.

— Он никогда не относился неодобрительно ко мне, — сказала Джастин и вышла из-за ширмы. — Я часто проводила время с ним в библиотеке, помогая с переводами. Он был хорошим ученым, — добавила она, глядя, как Гриффин медленно приближается к ней. — Он всегда повторял, что я — самая умная из его внуков. Только мне, конечно. Говорить такие вещи другим было бы неправильно.

Гриффин остановился в нескольких дюймах от нее. Джастин пришлось подавить желание отступить, и вовсе не потому, что она испугалась. Просто ощущение его присутствия было настолько сильным, что ее помимо воли втягивало в его орбиту.

Губы Гриффина дрогнули в усмешке.

— Так я и думал. Ты с детства приобрела задатки синего чулка. Расскажи еще.

Его взгляд — напряженный, завораживающий — притягивал, лишал воли, вселял запретные мысли. Джастин бессознательно туже затянула пояс халата.

— Какая тебе разница? — шепотом спросила она.

Его глаза были полуприкрыты, когда он чуть потянулся к ней, словно вдыхая некий слабый ускользающий аромат.

— Понятия не имею. Но по какой-то причине мне хочется знать о тебе все. Я хочу знать, какая игрушка в детстве была твоей любимой и чем ты больше всего дорожишь, став взрослой. Кто утешат тебя, когда ты плакала, и лазила ли ты когда-нибудь по деревьям. Я хочу знать, что ты любишь из еды и от чего воротишь свой милый маленький носик. И, конечно, я хочу знать, когда тебе впервые захотелось поцеловать мальчика. Последнее меня интересует больше всего.

Джастин завороженно смотрела в темные глубины его глаз, не в силах пошевелиться. Его голос гипнотизировал, притягивал — и она даже качнулась вперед, к нему. В ответ его глаза вспыхнули.

Но когда он протянул к ней руку, момент уже был упущен. Джастин успела овладеть собой и отшатнулась к туалетному столику, на котором принялась дрожащими руками наводить порядок.

Гриффин что-то пробормотал себе под нос — наверняка что-то нелестное.

— Не надо меня бояться, Джастин, — сухо проговорил он. — Я не людоед.

— Я нисколько не боюсь, — раздраженно воскликнула Джастин. — Мне просто не хочется говорить о таких глупых вещах, как мое детство. — Она выпрямилась, выложив новые щетки и зеркала по прямой линии.

Гриффин прислонился к столбику в изножье кровати. Судя по его внешнему виду, он намеревался провести на этом месте всю ночь. Жар покинул его взгляд, сменившись сардоническим весельем, заставившим Джастин внутренне содрогнуться.